О чем песня ручных волков?
Сибирский хаски.
Я специально продефилировала в нескольких метрах от отдыхающих собак, но ни одно животное не шевельнулось и даже не пошевелило ушами. Что такое! Не может этого быть! Рискуя заработать за дерзость отпечаток челюстей на одной из деликатных частей тела, я придвинулась на расстояние около метра к небольшой серо-коричневой собаке, без движения лежавшей на земле. Она подняла голову, безразлично посмотрела на меня, и, обнаружив, что никакой еды у человека с собой нет, опять развалилась на солнце. Вот так и состоялось мое первое знакомство с хаски… Несколько позже мне рассказали, что эти похожие на простых дворняг животные бывают до возмущения безразличны к людям. Дети, особенно маленькие, могут абсолютно без риска дергать их за уши и усы — псина будет только морщиться. Она спокойно отреагирует на приближение чужака, и абсолютно не отреагирует на дикого зверя. Но если случится опасность на бескрайнем снежном поле, то вы никогда не найдете помощников лучше, чем упряжка собак-хасок!
Чукотский пес.
Сибирских хаски вывели на Чукотке. Прародителем этих собак, очевидно, был волк, потому-то эти умные и даже хитрые животные и в наши времена во многом схожи с дикими хищниками. Например, большинство хаски не умеют лаять, те же, кто умеет — испускают тявкающий звук на высоких нотах, и то лишь перед работой, когда они чувствуют нетерпение.
Хаски неприхотливы и чрезвычайно выносливы, но вместе с этим они требуют к себе внимания, им нужна забота и ласка. И это можно понять, ведь на протяжении долгих веков вся жизнь чукотских народов была сосредоточена около них. Многие религиозные церемонии были связаны с сибирским хаски — от этого животного зависела жизнь целого племени.
Согласно чукотским поверьям, две хаски стоят на страже у ворот небес и задерживают любого человека, который при жизни проявил жестокость в отношении к хаски. Легенда утверждает, что когда-то давно, во времена повального голода, люди и собаки оказались на грани вымирания. Вот тогда-то двух последних оставшихся в живых щенков хаски многие дни и ночи сберегали от холода у себя за пазухой женщины чукотского племени, предпочитая собак своим детям. Порода выжила только благодаря этому живому материнскому теплу.
Вся жизнь чукотского племени обращалась вокруг собак. Женщины выращивали щенков и отбирали для выращивания самых лучших, наиболее многообещающих особей. Мужчины же были ответственны за то, чтобы приучать животных к саням. Собаки-хаски охраняли малых детей и служили «грелками» для всего семейства ночью. Люди даже подсчитали, сколько надо собак, чтобы согревать человеческое тело, пока он спит. Вот так возникло определение «Две собаки-ночь».
В девятнадцатом веке, когда царские дружины отправились на поиски местностей с большим количеством ценных мехов, перед чукотскими народностями встала опасность серьезнее, чем суровые зимние холода, ведь захватчики стремились их уничтожить. И опять спасли собаки: упряжка с хасками могла оторваться от российской конницы достаточно просто. Северяне скрывались от царских отрядов довольно долгое время. Но неминуемого разорения, в конце концов, избежать не удалось. Чукотские псы для русских не представляли большой ценности, и поэтому постепенно семейство уникальных собак на Чукотке стало вымирать. Спасением оказался период золотой лихорадки, который случился через полтора столетия: почти все белые первопроходцы с Аляски задешево скупали у чукчей собак-хаски и увозили с собой. У переселенцев хаски принимали участие в спортивных соревнованиях и с неизменным постоянством привозили своим хозяевам первые призы. Теперь уже с Аляски привозят на Чукотку чистокровных собак-хасок: неказистые с виду, они по-прежнему всегда готовы бежать по первому приказу каюра туда, куда нужно: в лютый мороз, в снег и метель. Неказистость — не порок.
Отдельная упряжка — это маленькое сообщество с собственной иерархической структурой, а главный для собак - человек. Он управляет стаей с помощью вожаков - одного или двух. Один вожак обязан уметь выбирать дорогу, уверенно ориентироваться между торосов или в пургу. Второй вожак организует совместную работу всех членов упряжки, внимательно следит, чтобы они отдавались работе в полную силу и слушались хозяина. Вожаки совсем не обязаны сильнее остальных тянуть потяг, их главная задача — заставить всю упряжку работать даже в том случае, когда собаки совсем устали.
Бывают обстоятельства, когда хватает и одного вожака, чтобы вернуться домой в нормальных условиях. Опытные каюры на случай трудных непредвиденных ситуаций берут в поездку старых бывалых псов, которые уже не могут тянуть потяг, и они путешествуют рядом с хозяином в нарте, до тех пор, пока не понадобится их помощь, чтобы найти людское жилье в непроглядную метель или же провести упряжку по слабому льду.
Выбор вожака — непростое дело, и у каждой народности есть особые способы. К примеру, на Чукотке вожака выбирают, когда щенки еще совсем маленькие и слепые. Щенят помещают в глубокий таз, в котором лежит шкура. По этой шкуре щенки вылезают на край и по нему начинают ходить. Постепенно они сваливаются, один за другим, но бывает, что останутся один-два щенка, которые долго и уверенно держатся на краю и ходят по нему. Вот из этих красавцев и следует выбрать вожака. Такие животные, став взрослыми, прекрасно ощущают пространство и даже во тьме не поведут упряжку туда, где есть разломы или трещины во льду, или же существует какая-то угроза для жизни хозяина.
Формирование упряжки у различных народов основывается на разных принципах, но существует принцип, единый для всех упряжек: в нее подбираются по преимуществу собаки из одного помета и собирать стаю лучше из молодых собак, которые легче притираются друг к другу. У коряков формируют упряжки только из кобелей, и лишь нескольких сук оставляют для размножения; на просторах Чукотки упряжки составляют из кобелей и сук, причем почти всех кобелей кастрируют и оставляют на племя только нескольких. В упряжке из некастрированных кобелей часто возникают жесточайшие драки за превосходство, с ней работать трудно, псы плохо работают и больше едят.
Мы поедем, мы помчимся…
Есть два способа для запряжки ездовых собак: веерная и цуговая. Веерная запряжка собак более распространена на Севере Европы и за Уралом, на Таймыре и на Ямале. В этих местах принято в качестве упряжных животных применять оленей. Но в то время, когда пастбища покрываются льдами и олени разбегаются, составляют ездовые упряжки из собак. При ненецком образе езды собак запрягают в упряжку каждую при помощи отдельной шлейки — потому и название (веерная). Такой способ запряжки обеспечивает большую подвижность собак, бережет их силы при поворотах и при езде по неровным дорогам. Но веерная упряжка имеет существенный недостаток: животные «растягиваются в ширину», а это очень неудобно при движении по торосам.
Совсем по-другому обстоят дела на Чукотке, Камчатке и на севере Сахалина, где много еды для собак и для того, чтобы содержать упряжку, не требуется больших затрат. Собственно в этих районах, в которых возникло кочевое собаководство, и появилась наиболее совершенная упряжка (цуговая): собак ставят по парам, друг за другом, через промежуток в полтора метра. Все пары пристегивают к общей шлее, довольно длинной, в первую пару запрягают вожаков. Цуговая запряжка очень удобна, особенно при езде по глубокому рыхлому снегу: передняя пара протаптывает дорогу другим, тем самым облегчая им путь. Время от времени меняя первую пару, каюр сохраняет темп езды на всей протяженности маршрута.
Потомки Акелы.
Как ни странно, настоящие лайки-самоеды в России известны мало. Куда большую популярность имеет пушистый снежно-белый пес с красивыми голубыми глазами, сообразительный и ласковый. Его, конечно, привыкли называть самоедом, но на самом деле это модифицированная разновидность оригинала, которая абсолютно не приспособлена к работе в жестких условиях вечных льдов.
Оригинал настоящего аборигенного самоеда похож на полярного волка, этот пес совсем не лает, только очень «мягко» и мелодично воет, можно сказать, поет — по любому поводу и без повода. Первые самоеды были приручены в Азии более 15 тысяч лет назад. Те псы совсем не были ездовыми, их предназначение было пасти оленей, не разрешать животным отходить кочевья на слишком большое расстояние. После рабочего дня собак обычно к нартам или оставляли сзади очага в чуме. В холодную погоду молодых собак совсем не выпускали на улицу. Днем им позволялось разгуливать на хозяйских постелях, а на ночь маленьких щенков сажали в мешки, дабы они не мешали людям спать.
В середине девятнадцатого века самоеды в силу обстоятельств разделились на 3 ветви. Одна ветвь, английская, перешла в сторону выставочных качеств. В голландской стране до сих пор сохранился питомник, в котором больше века разводили самоедов, причем не нанося урона рабочим свойствам и не меняя их первоначального вида. Другая ветвь самоедов остается в изначальных местах проживания, где к концу минувшего века, благодаря усердиям переселенцев с катастрофической скоростью стала вымирать. В восьмидесятых годах двадцатого века приехавшие в Голландию старейшины ненецкого народа были в шоке, когда увидели в дальних местах «своих» собак, которых в чистом виде на родине почти не сохранилось! Ну а нам приходится довольствоваться пушистыми правнуками Акелы — английской разновидностью самоедов.
Друзья по риску.
Как транспортное животное собака намного применимее, чем олень. Это животное всегда стремится находиться около людей, оно намного выносливее оленя и безотказнее — тянет нарту до конца, пока сможет держаться на ногах, олень же, устав, ложится. В пургу собака старается быстрее добраться к жилью, а олени стремятся бежать по ветру, часто в другую сторону от дома. Собаки употребляют в пищу то же самое, что и люди, и потому на собачьей упряжке можно уходить далеко в торосы с запасом пищи, зачастую общей для людей и собак. Оленям же необходим ягель, их нужно отпускать пастись, потом затратить время, чтобы отыскать и поймать — сами ведь они не вернутся к нарте. Угроза для оленей — волки, а для собак они не так опасны. Собаки более легкие, они проходят по льду и мягкому весеннему снегу, в тех местах, где грузные тяжелые олени проваливаются или скользят. Поэтому и в наши дни, несмотря на изобретение мотонарт, настоящие северные народности не хотят и не могут жить без своих верных давних «друзей по риску», как окрестил полярных собак Поль-Эмиль Виктор, известный исследователь Арктики.
И частенько среди ночи северные жители или те люди, кто волею судьбы был занесен в снега, просыпаются от печального мелодичного «пения» - воя ездовых собак. Когда начинает выть одна, то и все остальные присоединяются, поднимают морды вверх и принимают участие в концерте. Нам никогда не дано узнать, о чем горюют эти псы, почти не способные лаять. Возможно, эта песня предков из глубины веков, и она о тяжести нарт, голоде, боли в задеревеневших от мороза лапах и вечном холоде...
Чукотский пес.
Сибирских хаски вывели на Чукотке. Прародителем этих собак, очевидно, был волк, потому-то эти умные и даже хитрые животные и в наши времена во многом схожи с дикими хищниками. Например, большинство хаски не умеют лаять, те же, кто умеет — испускают тявкающий звук на высоких нотах, и то лишь перед работой, когда они чувствуют нетерпение.
Хаски неприхотливы и чрезвычайно выносливы, но вместе с этим они требуют к себе внимания, им нужна забота и ласка. И это можно понять, ведь на протяжении долгих веков вся жизнь чукотских народов была сосредоточена около них. Многие религиозные церемонии были связаны с сибирским хаски — от этого животного зависела жизнь целого племени.
Согласно чукотским поверьям, две хаски стоят на страже у ворот небес и задерживают любого человека, который при жизни проявил жестокость в отношении к хаски. Легенда утверждает, что когда-то давно, во времена повального голода, люди и собаки оказались на грани вымирания. Вот тогда-то двух последних оставшихся в живых щенков хаски многие дни и ночи сберегали от холода у себя за пазухой женщины чукотского племени, предпочитая собак своим детям. Порода выжила только благодаря этому живому материнскому теплу.
Вся жизнь чукотского племени обращалась вокруг собак. Женщины выращивали щенков и отбирали для выращивания самых лучших, наиболее многообещающих особей. Мужчины же были ответственны за то, чтобы приучать животных к саням. Собаки-хаски охраняли малых детей и служили «грелками» для всего семейства ночью. Люди даже подсчитали, сколько надо собак, чтобы согревать человеческое тело, пока он спит. Вот так возникло определение «Две собаки-ночь».
В девятнадцатом веке, когда царские дружины отправились на поиски местностей с большим количеством ценных мехов, перед чукотскими народностями встала опасность серьезнее, чем суровые зимние холода, ведь захватчики стремились их уничтожить. И опять спасли собаки: упряжка с хасками могла оторваться от российской конницы достаточно просто. Северяне скрывались от царских отрядов довольно долгое время. Но неминуемого разорения, в конце концов, избежать не удалось. Чукотские псы для русских не представляли большой ценности, и поэтому постепенно семейство уникальных собак на Чукотке стало вымирать. Спасением оказался период золотой лихорадки, который случился через полтора столетия: почти все белые первопроходцы с Аляски задешево скупали у чукчей собак-хаски и увозили с собой. У переселенцев хаски принимали участие в спортивных соревнованиях и с неизменным постоянством привозили своим хозяевам первые призы. Теперь уже с Аляски привозят на Чукотку чистокровных собак-хасок: неказистые с виду, они по-прежнему всегда готовы бежать по первому приказу каюра туда, куда нужно: в лютый мороз, в снег и метель. Неказистость — не порок.
Отдельная упряжка — это маленькое сообщество с собственной иерархической структурой, а главный для собак - человек. Он управляет стаей с помощью вожаков - одного или двух. Один вожак обязан уметь выбирать дорогу, уверенно ориентироваться между торосов или в пургу. Второй вожак организует совместную работу всех членов упряжки, внимательно следит, чтобы они отдавались работе в полную силу и слушались хозяина. Вожаки совсем не обязаны сильнее остальных тянуть потяг, их главная задача — заставить всю упряжку работать даже в том случае, когда собаки совсем устали.
Бывают обстоятельства, когда хватает и одного вожака, чтобы вернуться домой в нормальных условиях. Опытные каюры на случай трудных непредвиденных ситуаций берут в поездку старых бывалых псов, которые уже не могут тянуть потяг, и они путешествуют рядом с хозяином в нарте, до тех пор, пока не понадобится их помощь, чтобы найти людское жилье в непроглядную метель или же провести упряжку по слабому льду.
Выбор вожака — непростое дело, и у каждой народности есть особые способы. К примеру, на Чукотке вожака выбирают, когда щенки еще совсем маленькие и слепые. Щенят помещают в глубокий таз, в котором лежит шкура. По этой шкуре щенки вылезают на край и по нему начинают ходить. Постепенно они сваливаются, один за другим, но бывает, что останутся один-два щенка, которые долго и уверенно держатся на краю и ходят по нему. Вот из этих красавцев и следует выбрать вожака. Такие животные, став взрослыми, прекрасно ощущают пространство и даже во тьме не поведут упряжку туда, где есть разломы или трещины во льду, или же существует какая-то угроза для жизни хозяина.
Формирование упряжки у различных народов основывается на разных принципах, но существует принцип, единый для всех упряжек: в нее подбираются по преимуществу собаки из одного помета и собирать стаю лучше из молодых собак, которые легче притираются друг к другу. У коряков формируют упряжки только из кобелей, и лишь нескольких сук оставляют для размножения; на просторах Чукотки упряжки составляют из кобелей и сук, причем почти всех кобелей кастрируют и оставляют на племя только нескольких. В упряжке из некастрированных кобелей часто возникают жесточайшие драки за превосходство, с ней работать трудно, псы плохо работают и больше едят.
Мы поедем, мы помчимся…
Есть два способа для запряжки ездовых собак: веерная и цуговая. Веерная запряжка собак более распространена на Севере Европы и за Уралом, на Таймыре и на Ямале. В этих местах принято в качестве упряжных животных применять оленей. Но в то время, когда пастбища покрываются льдами и олени разбегаются, составляют ездовые упряжки из собак. При ненецком образе езды собак запрягают в упряжку каждую при помощи отдельной шлейки — потому и название (веерная). Такой способ запряжки обеспечивает большую подвижность собак, бережет их силы при поворотах и при езде по неровным дорогам. Но веерная упряжка имеет существенный недостаток: животные «растягиваются в ширину», а это очень неудобно при движении по торосам.
Совсем по-другому обстоят дела на Чукотке, Камчатке и на севере Сахалина, где много еды для собак и для того, чтобы содержать упряжку, не требуется больших затрат. Собственно в этих районах, в которых возникло кочевое собаководство, и появилась наиболее совершенная упряжка (цуговая): собак ставят по парам, друг за другом, через промежуток в полтора метра. Все пары пристегивают к общей шлее, довольно длинной, в первую пару запрягают вожаков. Цуговая запряжка очень удобна, особенно при езде по глубокому рыхлому снегу: передняя пара протаптывает дорогу другим, тем самым облегчая им путь. Время от времени меняя первую пару, каюр сохраняет темп езды на всей протяженности маршрута.
Потомки Акелы.
Как ни странно, настоящие лайки-самоеды в России известны мало. Куда большую популярность имеет пушистый снежно-белый пес с красивыми голубыми глазами, сообразительный и ласковый. Его, конечно, привыкли называть самоедом, но на самом деле это модифицированная разновидность оригинала, которая абсолютно не приспособлена к работе в жестких условиях вечных льдов.
Оригинал настоящего аборигенного самоеда похож на полярного волка, этот пес совсем не лает, только очень «мягко» и мелодично воет, можно сказать, поет — по любому поводу и без повода. Первые самоеды были приручены в Азии более 15 тысяч лет назад. Те псы совсем не были ездовыми, их предназначение было пасти оленей, не разрешать животным отходить кочевья на слишком большое расстояние. После рабочего дня собак обычно к нартам или оставляли сзади очага в чуме. В холодную погоду молодых собак совсем не выпускали на улицу. Днем им позволялось разгуливать на хозяйских постелях, а на ночь маленьких щенков сажали в мешки, дабы они не мешали людям спать.
В середине девятнадцатого века самоеды в силу обстоятельств разделились на 3 ветви. Одна ветвь, английская, перешла в сторону выставочных качеств. В голландской стране до сих пор сохранился питомник, в котором больше века разводили самоедов, причем не нанося урона рабочим свойствам и не меняя их первоначального вида. Другая ветвь самоедов остается в изначальных местах проживания, где к концу минувшего века, благодаря усердиям переселенцев с катастрофической скоростью стала вымирать. В восьмидесятых годах двадцатого века приехавшие в Голландию старейшины ненецкого народа были в шоке, когда увидели в дальних местах «своих» собак, которых в чистом виде на родине почти не сохранилось! Ну а нам приходится довольствоваться пушистыми правнуками Акелы — английской разновидностью самоедов.
Друзья по риску.
Как транспортное животное собака намного применимее, чем олень. Это животное всегда стремится находиться около людей, оно намного выносливее оленя и безотказнее — тянет нарту до конца, пока сможет держаться на ногах, олень же, устав, ложится. В пургу собака старается быстрее добраться к жилью, а олени стремятся бежать по ветру, часто в другую сторону от дома. Собаки употребляют в пищу то же самое, что и люди, и потому на собачьей упряжке можно уходить далеко в торосы с запасом пищи, зачастую общей для людей и собак. Оленям же необходим ягель, их нужно отпускать пастись, потом затратить время, чтобы отыскать и поймать — сами ведь они не вернутся к нарте. Угроза для оленей — волки, а для собак они не так опасны. Собаки более легкие, они проходят по льду и мягкому весеннему снегу, в тех местах, где грузные тяжелые олени проваливаются или скользят. Поэтому и в наши дни, несмотря на изобретение мотонарт, настоящие северные народности не хотят и не могут жить без своих верных давних «друзей по риску», как окрестил полярных собак Поль-Эмиль Виктор, известный исследователь Арктики.
И частенько среди ночи северные жители или те люди, кто волею судьбы был занесен в снега, просыпаются от печального мелодичного «пения» - воя ездовых собак. Когда начинает выть одна, то и все остальные присоединяются, поднимают морды вверх и принимают участие в концерте. Нам никогда не дано узнать, о чем горюют эти псы, почти не способные лаять. Возможно, эта песня предков из глубины веков, и она о тяжести нарт, голоде, боли в задеревеневших от мороза лапах и вечном холоде...